Как она выглядит со стороны

---

* * *

Однажды в музее я видел статую Афины: гладкие мраморные очертания, мудрый лик, бесконечная грация. Дзюри-сэмпай очень напоминает мне эту статую, особенно когда погружена в мысли, как сейчас.

Я люблю смотреть на неё: когда она движется в фехтовальном поединке или когда сидит спокойно, как сейчас. Мне кажется, она самая красивая девушка из всех, кого я знаю, может быть, просто потому, что она самая старшая, Химэмия-сан и Тэндзё-сэмпай и даже Нанами-кун очень милы, но Дзюри-сэмпай прекрасна. Когда мы только познакомились, я даже был слегка влюблён в неё, но это прошло, сейчас мы просто друзья. Хорошие друзья; она мой лучший друг здесь, в Отори.

Она сидит в углу столовой старшей школы, голова чуть наклонена, средняя костяшка указательного пальца слегка касается подбородка. Разумеется, она одна, и хотя столовая заполнена людьми, все столики вокруг неё пусты. Дзюри-сэмпай считают одиночкой, с которой лучше не связываться, но едва ли заслуженно: она всегда была добра ко мне, и если бы кто-нибудь узнал её получше, то понял бы, что многое из того, что о ней говорят, неправда.

Не то чтобы с ней было просто подружиться. Она не подпускает людей близко. Может быть, поэтому мы с ней так легко сошлись — потому, что мы похожи. Мне хорошо в обществе людей, но точно так же хорошо и в одиночестве, играть на пианино или заниматься учёбой. По крайней мере, так было раньше, сейчас всё немного изменилось из-за моих чувств к Химэмии-сан. Я не привык к тому, что для счастья нужно быть рядом с кем-то ещё.

— Привет, Мики!

Я улыбнулся, помахал в ответ из вежливости; щёлкнул секундомером. Меня немного смущает, когда старшеклассницы так на меня смотрят. Они окликнули меня так громко, что Дзюри-сэмпай тоже их услышала. Она подняла глаза: сначала на них — и они посмотрели испуганно и поспешно ушли за самый дальний от неё столик, — потом на меня, и кивнула мне.

— Добрый день, Мики.

— Привет, Дзюри-сэмпай.

— Садись, если хочешь.

— Спасибо.

— Как дела?

— Ну... — Я вдруг смутился: по её лицу было понятно без слов, что она заметила, как я наблюдал за ней издалека.

— Вообще-то я хотел с вами поговорить.

— Об обручении Невесты Роз с Тогой?

— Как всегда, наблюдательны, — усмехнулся я. Дзюри-сэмпай всегда сразу переходит к делу, а я вечно хожу вокруг да около. Потом я перестал смеяться, потому что именно об этом я не хотел думать, но не мог перестать.

— Дзюри-сэмпай, а Химэмия-сан... она правда сделает всё, что ей скажет тот, с кем она обручена?

— Насколько я понимаю её роль, да.

— Всё что угодно?

— Я полагаю, да, если то, что сообщает нам Край Света в своих письмах, правда.

— Ох.

— Что-нибудь ещё, Мики?

Я чувствовал, что она немного злится, но не только на меня.

— Ну, понимаете... Тога-сэмпай. Вы знаете, что о нём говорят. Дамский угодник. Плейбой. И...

— Ты хочешь знать, думаю ли я, что он занимался сексом с Химэмией.

Мне нечего было ответить. Конечно, именно это я и хотел узнать — но то, как она это выразила… прозвучало гораздо хуже. Грязно. Иногда мне становится интересно прошлое Дзюри-сэмпай: если какой-нибудь парень разбил ей сердце, когда она была младше, то это многое бы объяснило. Конечно, я не буду спрашивать, и потом, это довольно глупо, потому что парень, которому повезло быть возлюбленным Дзюри-сэмпай, должен быть полным идиотом, чтобы её отвергнуть. Правда, Тога-сэмпай говорил, что она была влюблена в кого-то прежде, чем стала дуэлянтом. Очень интересно. Но это не моё дело.

Надо было что-то сказать, но я не мог. Нужные слова не приходили. Дзюри-сэмпай, похоже, быстро поняла это, и продолжила говорить, тихо, чтобы никто не услышал:

— Да. Скорее всего, занимался. Это на него похоже.

Конечно. Я знал это. Но когда я услышал приговор, произнесённый кем-то другим, тем более Дзюри-сэмпай, мне пришлось полностью его принять. Он вызвал другие мысли, такие же незваные; всё-таки Химэмия-сан долгое время была обручена с Сайондзи. Но мои чувства к ней от этого не меняются. Я в курсе того, что происходит между мужчинами и женщинами. Или мужчинами и мужчинами. Или женщинами и женщинами, наверное, хотя об этом я особо не думал.

— Зачем ей это, Дзюри-сэмпай? — Я попытался спросить отвлечённо, почти философски, но получился почти шёпот смущённого маленького мальчика.

— В смысле, роль Невесты Роз? Не знаю и не стану гадать. Возможно, это путь, который она выбрала в поисках чего-то, что ей нужно.

Свобода. Вот что ей нужно. Она хочет быть свободной, создавать свою прекрасную музыку, сиять без чьих-либо разрешений и запретов.

— Но как можно выбрать такой путь?

— И правда, как? — Она пожала плечами, давая понять, что больше её эта тема не волнует. — Ты всё ещё хочешь её себе?

— Я хочу, чтобы она была свободна. — Это прозвучало неожиданно пылко.

Дзюри-сэмпай улыбнулась мне; не хочу говорить, что снисходительно.

— Тогда ты собираешься вызвать его?

— Я не знаю, одобрит ли это Край Света. — Я поколебался перед тем как продолжить. — И смогу ли я победить Тогу-сэмпай.

— Ты побеждал меня. Я победила бы Тэндзё, если б не каприз удачи. Тоге понадобилась хитрость, чтобы победить её. — Она помолчала и смерила меня взглядом, который словно пронзал насквозь. — Ты мог бы победить его, Мики.

— Есть разница между дуэлью и фехтовальным поединком, — пробормотал я.

— Есть, — ответила она. — Есть.

— А вы, Дзюри-сэмпай?

— Я буду сражаться ещё, если сочту нужным.

— Будете?

— Ещё не знаю. Насколько я понимаю правила, Тэндзё возьмёт реванш, если захочет. Потом был бы Сайондзи, но его исключили. Потом ты.

— Как вы думаете, Тэндзё-сэмпай будет сражаться ещё раз?

— Этого я тоже не знаю. Полагаю, ты слышал сплетни.

— Я ещё не убедился в этом своими глазами.

— Я тоже. Но это похоже на правду. — Я никогда раньше не видел Дзюри-сэмпай такой: как будто она обрадована, но недовольна этой радостью. — Она сражалась только для того, чтобы снова встретить своего принца. Тога заставил её поверить в то, что её принц — это он, а потом предал её. Зачем ей теперь сражаться?

— Но она же дружит с Химэмией-сан, разве нет?

— Тогда, может быть, ради дружбы, — но она говорила с сомнением и выглядела ещё более недовольной.

— Сэмпай, что случилось?

— Просто меня это немного печалит, — сказала она наконец. Удивительно, что она сказала хотя бы это: я думал, ответит, что всё в порядке, — она всегда так отвечает на подобные вопросы. Я был потрясён, когда она продолжила: — Такая девушка как Тэндзё — а она особенный человек, — не должна сливаться с толпой только из-за того, что кто-то причинил ей боль. Она заслуживает большего, чем бабник вроде Тоги. Гораздо большего.

И вдруг всё стало ясно, настолько ясно, что я почувствовал себя полным идиотом из-за того, что не понял этого раньше. Может, даже только по её лицу, когда она говорила о Тэндзё-сэмпай, но я понял. Я был уверен. Я поспорил бы на что угодно.

Но это ничего не меняло. Просто ещё немного сведений о Дзюри-сэмпай, а у меня их не так уж много. Может быть, она хотела, чтобы я знал, и сообщила таким образом. Может, она не всегда говорит прямо.

— Я согласен, — сказал я, хотя всё ещё переваривал полученную информацию. — Тэндзё-сэмпай... Сложно даже представить её в обычной форме. Может, нам стоит, не знаю, поговорить с ней... — Я сделал паузу и нахмурился, потому что понял ещё кое-что. — Но если она не выйдет на поединок ещё раз...

— То наступит твоя очередь. — Она посмотрела на меня пристально, как будто мы фехтовали, и она пыталась предсказать моё следующее движение.

Прямой укол.

— Кем вы меня считаете, Дзюри-сэмпай? Я... ну, вы знаете, что я чувствую к Химэмии-сан. Но Тэндзё-сэмпай мой друг. Не хочу видеть, как она превращается в совершенно другого человека.

Она слегка улыбнулась.

— Так я и думала. — Она поднялась с места.— Тогда давай?

Я тоже встал.

— Давайте, — потом, нарочно поколебавшись, — Или... может быть, вы. Я имею в виду, это ведь вы рассказали мне о её принце?

— Да,— ответила Дзюри-сэмпай с тоской и сожалением. — А потом проговорилась об этом Тоге, раскрыв ему слабость, которую он искал, трещину в её броне.

— Она доверила вам свой секрет. — Переступить с ноги на ногу, сделать неуверенный вид. — Не знаю, почему, может, потому, что вы девушка, и она думала, что вы поймёте...

— Да, Мики, — протянула она. — Я чувствую себя немного виноватой, что рассказала это Тоге. Что есть, то есть.

— Теперь вы можете оправдаться перед ней! Убедите её сражаться снова!

Было почти видно, как она замыкается, словно черепаха в панцирь. Я определённо погорячился.

— Мне не нужно ни перед кем оправдываться, — сказала она ледяным тоном.— И мне не так уж важно, будет Тэндзё снова сражаться или нет.

Вдруг голоса в столовой начали нарастать неудержимой волной. Знакомый звук: ядовитые слухи. Но потом я услышал, как кто-то упомянул Тэндзё-сэмпай, а затем прозвучало имя Тоги-сэмпай, Дзюри, разумеется, тоже это слышала. Я обрадовался, что нас отвлекли, так как понятия не имел, что ответить.

Она схватила свою сумку из-под стула и широким шагом подошла к соседнему столику.

— Какие новости?

Три девушки подняли головы, глаза распахнуты, рты открыты. Очевидно, испугались. Дзюри-сэмпай собиралась что-то сказать, а это, скорее всего, напугало бы их ещё больше, так что я встал рядом с ней и успокаивающе улыбнулся.

— Не волнуйтесь, мы просто тоже хотим послушать сплетни.

— Кое-что случилось в столовой средней школы, — сказала одна, девушка с яркими глазами и двумя хвостиками; слишком детская причёска для старшеклассницы, подумал я. — Тога-сама попытался поцеловать Утэну Тэндзё, ту девушку в странной форме, а другая девушка, её бывшая или что-то такое, приревновала и пыталась проткнуть его вилкой!

— Я слышала другое, — сказала её подруга, низкая девушка с большим красным бантом в волосах. — Она угрожала ему опасной бритвой, но Тэндзё обезоружила её приёмом кунг-фу, и теперь она в больнице!

— Всё было совсем не так, — мягко проговорила третья, покачав головой с хвостиком. — Тога-сама клеился к Тэндзё. Её подруге это не понравилось, потому что Тэндзё вела себя не как обычно, и Тога этим пользовался. Она плеснула в него водой из стакана, но он увернулся и она попала в соседку Тэндзё, Химэмию Анфи. Потом её подруга разозлилась на Химэмию, сказала, что это всё она виновата, и Тэндзё влепила ей пощёчину. А она ударила Тэндзё в ответ. — Она вздохнула. — Ссора близких друзей... как это ужасно.

Первые двое мрачно посмотрели на неё.

— Наши версии были интереснее, — сказали они в один голос.

Мы с Дзюри-сэмпай направились к выходу, оставив первых двоих бранить третью.

— Странные девочки, — сказала Дзюри-сэмпай.

Я кивнул, соглашаясь.

— Здесь мы, видимо, расстанемся. Я собираюсь в музыкальный класс, а вам нужно найти Тэндзё-сэмпай, правильно?

Чуть помедлив, она кивнула.

— Расскажете, как всё прошло, ладно?

— Конечно.

Я проводил её взглядом. У неё красивая походка.

* * *

Он не ожидал встретить её, когда шёл на свидание, но попытался извлечь из этого выгоду, как из всего, что делал. Ему нравилось считать себя оптимистом. Как минимум, Арисугава эстетически привлекательна, хотя и недоступна. Даже для него, он знал это с самого момента знакомства и никогда не пытался с ней заигрывать.

— Добрый день, господин президент.

— Добрый, Арисугава.

Тем не менее, его ум всегда поглощён исследованием возможностей, и время от времени его интересовало, каков бы был её ответ на его ухаживания. Уклончивый отказ? Яростный гнев? Возможно — едва ли — согласие?

Пожалуй, он знал о ней больше, чем она предполагал: даже то, что она бы хотела скрыть ото всех, тем более от таких, как он. Если понадобится, он мог бы использовать эту информацию против неё и ничуть бы не поколебался. Просто в этом ещё не было нужды.

— Где Невеста?

— Я оставил её в комнатах Совета.

Он изучал её, пока они обменивались словами в тени моста, соединяющего центральные здания. Она, как обычно, выглядела загадочно, непроницаемо и серьёзно. Её лицо, конечно, оставалось красивым, но он счёл такое выражение неподходящим ей. Её красота не предназначена для усмешек, сердитого или хмурого вида; он мог бы сосчитать на пальцах одной руки моменты, когда видел её улыбающейся, и тогда она была прекрасна.

— О? То есть слух о том, что она всегда сопровождает вас — только слух?

— Конечно. Я не намерен позволять ей мешать моему образу жизни.

Иногда ему было интересно, что она о нём думает. Она всегда была вежлива с ним, даже утром, в комнатах Совета, она сохраняла лицо, открыто высмеивая его владение мечом — от неё, мастера фехтования, это было смертельным оскорблением. Должно быть, она знала его — истинного его — лучше всех, и оттого была потенциально опасна.

— Боже... ещё даже уроки не закончились. У вас, должно быть, важные дела.

— Я поражён, что ты позволяешь себе такие намёки, Арисугава, и мои дела касаются только меня.

Интересно, смог бы он победить её только мастерством, если бы она его вызвала. Возможно: всё-таки их стили очень отличаются, и она наверняка недооценивает его, считая, что он победил Тэндзё только хитростью. Это глупо, конечно: он прибегнул к хитрости потому, что так было проще. Он всегда выбирал путь наименьшего сопротивления.

— Разумеется. Я и не спорю. Хотя любопытно, зачем такому плейбою нужна Сила Диоса.

— Для большей власти, конечно.

Он сам удивился своей честности, он бывал столь честным очень редко. Он всё делал ради власти. Даже секс, хоть и был приятен во многом другом, особенно хорош был из-за власти, которую давал.

— Как интересно.

— Разве тебе она нужна не для власти, Арисугава? Захватить силу, чтобы принести в мир революцию собственными руками и исполнить своё сокровенное желание?

Она нахмурилась, и он решил, что зашёл слишком далеко. Нужно быть осторожным с ней, куда осторожнее, чем с кем-то ещё, если он собирается использовать её в своих целях.

— Что мне нужно от Силы Диоса — не ваше дело, господин президент.

— Конечно, нет. Готовиться ли мне к тому, чтобы скрестить с тобой клинки в будущем?

Он произнёс это легко, будто бы его не интересовал ответ — что было далеко от правды. Он хорошо знал её мастерство и знал также, что под ледниками кипит и бурлит магма; попытка использовать её прошлое против неё может принести лёгкую победу — или ввергнуть её в такую ярость, что выиграть будет невозможно.

— Если хотите. Вероятность, конечно, есть.

— Разумеется. Мне нужно идти.

Когда они поравнялись, она сказала, очень тихо и совершенно безучастно:

— Надеюсь, вы бережно храните обменный дневник Сайондзи, господин президент, — и она чуть ухмыльнулась.

Дзюри продолжила путь, а он замер, на миг остолбенев. Затем двинулся дальше. Она, видимо, знала, или подозревала; быть может, видела, как он получил дневник, и заметила возле мусоросжигателя сразу после этого. Лишь косвенные улики, но веские. А у неё критический ум. По этому куску она может собрать всю головоломку.

Вероятность была. Необходимо было принять меры. Он достал телефон. «Это я. Да, она милашка. Но я не поэтому звоню... о. Вы снова удивляете меня, да, я думаю, пора вернуть её в загон. Она может понадобиться в будущем... вы позаботитесь обо всём? Очень хорошо.»

Он отключился, нахмурившись, и отправился на свою отсроченную встречу. Он надеялся отвлечься и приятно провести время.

* * *

Это был интересный день, интересный, как в том старом китайском проклятии. Твоя жизнь обычно довольно пресная (в смысле, тихая, счастливая и без проблем), так что большая ссора и бурная сцена примирения с лучшей подругой (которая, по твоему скромному мнению, самая хорошая, крутая, добрая, классная, самая чудесная и замечательная лучшая подруга во всём мире, второй такой нет) из-за какого-то странного треугольника отношений между ней и президентом студсовета и чуднóй-но-всё-более-дружелюбной девушкой, с которой она живёт, — это захватывающе, но немного чересчур.

Ты всё ещё чувствуешь прикосновение её губ ко лбу: мягкое, лёгкое, тёплое. Это странное чувство: тебя никогда не целовал никто, кроме родственников, даже так. Ты не знаешь, как на это реагировать, меняет это что-то или нет: вся твоя болтовня про то, что она твоя истинная любовь, и твой парень, и твой принц — это именно что болтовня. Это ваша с ней игра, и разумеется, некоторые шепчутся об этом за твоей спиной (и иногда громко высказывают в лицо), но тебе всё равно, потому что тебе хорошо такой, какая ты есть, и ты абсолютно точно, на сто процентов гетеросексуальна, и ты всегда думала, что она тоже, несмотря на спорт, и форму, и всё остальное.

Конечно, нужно признать, что если бы ты была такой, и в самом деле влюбилась бы в девушку, это точно была бы она. Она такая, такая крутая, и добрая, и храбрая, и красивая, и иногда тебе не верится, что она может дружить с обычной девушкой вроде тебя.

Но это просто разговоры. Только и всего. Это был всего лишь поцелуй в лоб, как целуют младших сестрёнок (она, должно быть, так о тебе и думает), и он ничего не значил, и всё равно вы обе не такие.

Когда ты видела её в последний раз, она собиралась вернуть себя обратно. Что бы это ни значило. Наверняка это включает в себя проделывание в этом подонке президенте Тоге нескольких дырок в стратегически важных местах, что ты полностью одобряешь, потому что хотя он и великолепен (хоть и не так великолепен, как вице-президент Сайондзи, тебе очень жаль, что он ушёл, даже при том, что он вывесил то твоё письмо; этого вообще-то следовало ожидать, потому что чем ты думала, девушке вроде тебя отправлять письмо такому, как он?), но он создаёт гнетущую атмосферу, как никто другой. Когда он рядом с Утэной, у тебя холодок по спине пробегает. Это не только его репутация бабника или избыток обаяния, этот парень — очень плохая новость. Он сделал что-то с ней, что-то, в чём замешана Химэмия Анфи, и ты не знаешь, что именно — но это ударило по ней настолько, что она стала вести себя, как совершенно другой человек, как будто он вырвал у неё сердце.

Ты понятия не имеешь, что происходит, но надеешься на лучшее. Определённо происходит что-то странное, но такой девушке, как ты, всё равно не докопаться до сути дела.

Тебе, наверное, пора домой. Скоро закат. Белая мраморная стена у тебя за спиной становится бледно-розовой, красный орнамент из роз на ней медленно темнеет до пурпурного. Но ты сидишь здесь, как будто у тебя нет сил двигаться, и всё ещё едва-едва ощущаешь прикосновение губ, это горячее дыхание на коже.

— Ты подруга Тэндзё Утэны, да?

Она подошла тихо, как пантера покрадывается к жертве, ты и не знала, что она здесь, пока она не заговорила, может, потому, что была погружена в свои мысли. Сначала ты её не узнала, а узнав — слегка испугалась, а тебя непросто напугать.

Арисугава Дзюри. Ты слышала истории про неё. Слухи. У всех есть знакомый, у которого есть друг, чей старший брат видел, как она довела учителя до слёз перед всем классом — и после этого никто больше не видел того учителя и не слышал о нём.

— Угу. Синохара Вакаба. Вы Арисугава Дзюри.

Вблизи она выглядит не такой уж и страшной. Она даже будто бы улыбается, почти неуверенно, как будто пытается убедить тебя в том, что не станет отрывать тебе руку и обедать ей.

— Ты слышала обо мне?

Непонятно, иронизирует она или нет, но ты больше не боишься. Может быть, в некоторых ситуациях её стоит бояться — но и твою лучшую подругу тоже. Тебе определённо не хотелось бы сейчас оказаться на месте президента Кирю. Впрочем, сейчас не «некоторая ситуация»: ты чувствуешь людей с первого взгляда. Она одинока, хоть и невероятно хорошо это скрывает, и у неё что-то болит. Тебе совсем не страшно; даже почти жалко её, потому что рана, которую она прячет за этими сине-зелёными глазами, ещё долго не заживёт.

— Да. Я слышала о вас. Правда, что вы однажды откусили голову новенькому из средних классов?

— Нет.

Внутри ты вздрагиваешь — это не произвело нужного эффекта. Наоборот, потому что её улыбка исчезает.

— Только руку.

Так невозмутимо, что ты сначала даже не знаешь, что делать. Потом включаются инстинкты, и ты просто запрокидываешь голову и смеёшься, а она снова улыбается. Вот, значит, какое у неё чувство юмора. Надо запомнить.

— Тэндзё в порядке? Я слышала, она упала духом.

И поднимаются сигнальные флажки. Это не просто участие, но ты не понимаешь, что. Ты невольно сверкаешь глазами.

— Если вы ищете, с кем бы посплетничать об Утэне, ищите дальше. Я не собираюсь.

Внезапно она становится очень холодной и очень спокойной, как гладкая поверхность айсберга. Но глубоко под водой скрывается что-то зазубренное и очень, очень опасное, а ты — ты просто деревянная лодчонка с лоскутным парусом.

— Ты знаешь, с кем разговариваешь, не так ли?

Но тебе всё равно, потому что она вдруг как будто в центре всего, будто Кирю Тога, и Химэмия Анфи, и Сайондзи Кёити, упакованные в один кудрявый сине-зелёноглазый, льдисто прекрасный свёрток.

— Да. Я знаю, с кем разговариваю, Меня просто это не волнует. Может, волновало бы вчера, или будет волновать завтра, но сейчас... не-а. Сплетничайте с кем-нибудь ещё. — На середине фразы мозг включается и пытается затормозить, но гнев и слова несутся по инерции, слишком быстро. — Я не скажу вам ничего про Утэну, потому что это не ваше собачье дело, даже если вы из студсовета и едите учеников средней школы на обед. — Ты наслаждаешься её шокированным видом и заканчиваешь, вздёрнув нос и надменно шмыгнув: — Вот так!

Секунду она просто смотрит на тебя, как будто ты с другой планеты. Потом она начинает негромко смеяться, кротко и обаятельно, и ты уверена, что это на неё совершенно не похоже.

— Боже мой, — говорит она сквозь смех, — а ты отважная, а?

Что-то в её тоне настораживает тебя, хотя ты не можешь сказать, что. Она всё ещё смотрит на тебя, но смеяться перестала. Теперь ты немного нервничаешь, потому что, конечно, ходят слухи, потому что она капитан фехтовального клуба, и она красива, и всем известно, что у неё никогда не было парня и она даже не ходила ни с кем на свидание.

Ты не знаешь, куда девать руки. Лицо горит, жар сосредоточен там, куда пришёлся невинный и совершенно ничего не значащий поцелуй твоей лучшей подруги.

— Слушайте, я не хотела вам грубить, просто у меня был очень тяжёлый день. Я бы хотела сейчас побыть одна.

— Я просто беспокоюсь за Тэндзё. Ты с ней дружишь, и я подумала, что ты можешь что-то знать.

Она говорит правду, уж это ты понимаешь. Хотя тут больше, чем беспокойство, но и беспокойство тоже.

— Я не знаю деталей, — в конце концов говоришь ты. — Она вроде бы поссорилась со своей соседкой, и этот подонок, президент студсовета, как-то с этим связан... извините, наверное, не стоило ругать его при вас.

В её глазах неловко, неумело пляшут смешинки.

— Нет, всё правильно. — Она на секунду задумывается. — Он и в самом деле изрядный подонок.

— Как я сказала, я знаю мало. Но... — Вдруг ты поднимаешься на ноги. — Я думаю, что всё будет хорошо. — Прижимаешь руки к груди, прямо над сердцем. — Что бы он у неё не отнял, она заберёт это обратно, я знаю, заберёт! — Тебя переполняет гордость, и твои глаза наверняка сияют самым неловким образом. — Потому что нет никого круче моей Утэны-сама!

Лёгкие аплодисменты. Ты опускаешь взгляд, лицо чуть краснеет.

— А петь будешь? — спрашивает она.

Ты кидаешь на неё гневный взгляд, но на самом деле не сердишься. Она медленно встаёт, в каждом движении ощущается смертельная грация. Тебе снова приходит в голову сравнение с пантерой: она такая же красивая, смертоносная и одинокая.

— Тэндзё повезло, что у неё есть такая подруга, как ты, — говорит она. — Ты всегда будешь на её стороне, да?

— Я люблю её, — говоришь ты просто и внезапно. Она поднимает бровь, и ты ещё больше краснеешь. — Не в этом смысле. Я имею в виду, она моя лучшая подруга. Вся эта ерунда про то, что она моя истинная любовь и мой парень, неправда.

— Ни капельки?

— Ни капельки, — твёрдо отвечаешь ты. Возможно, слишком твёрдо. — Это просто игра.

Это правда просто игра, и тебе всё равно, что там болтают, они просто завидуют, потому что у них нет такой крутой лучшей подруги, как у тебя.

— Рада слышать, что ты думаешь, что всё образуется. Я забеспокоилась, услышав, что она стала ходить в обычной форме. Я искала её, чтобы убедиться, правда ли это... она ей совсем не идёт.

Ты хихикаешь.

— Знаете, именно это я и сказала.

— Правда?

— Ага.

— Надо же.

Солнце уже почти скрылось за холмами и всё окрасилось в красный, красный, как роза, красный, как кровь. На Арисугаву Дзюри свет падает под каким-то причудливым углом и как будто обдаёт её в пламени — на секунду она становится горящим ангелом. Потом это исчезает и ты сразу же думаешь, как глупо было думать про неё такое.

— Тебе пора домой, — говорит она, командным тоном, но по-доброму, — всем, кроме членов студсовета, запрещено болтаться по территории школы после заката.

— Да. Я знаю, — бормочешь ты. — Приятно было познакомиться, Арисугава-сэмпай. Вы совсем не такая страшная, как про вас говорят.

— Да? — угол её губ чуть поднимается, показывая белые, белые зубы.

— Но всё равно очень страшная, — быстро говоришь ты, поспешно уходя прочь, и снова слышишь негромкий смех за спиной. Пройдя дюжину шагов ты оборачиваешься и машешь рукой. Она не машет в ответ, только кивает.

Да уж, интересный день. Ты направляешься домой, искренне надеясь, что завтрашний будет очень, очень скучным.

* * *

«Говорю тебе, это было так... странно. Я пытаюсь попасть в зал фехтования — я думала взять там рапиру или ещё что-нибудь, я бы потом вернула — но он закрыт, как и зал кэндо. Я прихожу в отчаяние, потому что не хочу сражаться на дуэли с палкой из леса, а похоже, что к этому идёт. И это... Я оглядываюсь вокруг, ищу что-нибудь, чем можно разбить окно — да ладно тебе, я же была в отчаянии! И тут появляется она, просто выходит из темноты; я даже не знала, что она там, пока она не заговорила со мной. И она такая: «Что ты делаешь, Тэндзё?», застаёт меня врасплох, и я отвечаю: «Пытаюсь попасть в зал фехтования», она смотрит на меня как-то странно и говорит: «А зачем тебе проникать в зал фехтования?», и я на автомате отвечаю: «Потому что я не смогла проникнуть в зал кэндо». И она качает головой и выглядит разочарованной. Потом говорит: «Если тебе нужен меч, следовало просто попросить». И она достаёт ключи из кармана и улыбается, было бы здорово, если бы она почаще улыбалась. «Подожди здесь», — говорит, и открывает дверь. Я думаю, ух ты, ладно, раз в жизни повезло, она, наверное, возьмёт мне рапиру или, может быть, саблю — мне кажется, они лучше. Её нет довольно долго, я теряю терпение, переминаюсь с ноги на ногу, думаю, не розыгрыш ли это. И как только я собираюсь уйти или пойти за ней, она возвращается и у неё в руках её собственный меч. И мне становится не по себе, а потом она протягивает его мне. «Возьми его». Совершенно обыденно, как будто это нормально — одолжить свой меч вроде как врагу. «Тебе он понадобится в последнем действии». Странно звучит, да, как будто мы актёры на сцене? У Шекспира есть про это, кажется. «Вся Отори — театр...» Извини. Чушь несу. Так вот, я такая: «Спасибо», а она просто кивает. Потом я собираюсь уходить, но останавливаюсь, потому что она смотрит на меня так, будто ждёт чего-то ещё, и я спрашиваю: «Зачем?». И она отвечает, совершенно серьёзно: «Эта форма тебе совсем не идёт». Вакаба сказала то же самое. Странно, да? Ну, что было дальше, ты знаешь — кстати, ты не знаешь, куда делся меч? Мне казалось, он упал с края, но... чёрт, надеюсь, это была не фамильная реликвия. Спорим, она получила его от любимого дедушки на его смертном одре или что-нибудь в этом духе, мне очень стыдно, что он сломался. Завтра надо ей сказать... Надеюсь, она не очень разозлится, она страшная, когда злится. Эй, ты слушаешь? Видимо, нет... ну да, был длинный день. Ничего, что ты заснула — да-да, я слышу, ты слушаешь меня, но не можешь отвечать... ну ладно, поняла, не сердись ты так, не можешь — значит, не можешь. Блин. Спокойной ночи».

* * *

Звонок.

— Господин президент? Как прошла дуэль?

— Не делайте вид, будто не знаете. Почему она это сделала?

— Знаете, Тэндзё спросила у неё то же самое.

— Странно.

— Собираетесь вызвать её снова, господин президент?

— Мне... нужно обдумать кое-что перед тем, как сделать следующий ход.

— Жду с интересом. До свидания, господин президент.

— Вы ещё не ответили на мой вопрос.

— Верно. Не ответил.

Щёлк.

Он откидывает голову и мягко смеётся: в конце комедии следует смеяться. Действие закончилось. Опускайте занавес. Выключите свет. Опустите декорацию — осторожно! Это сложная вещь, даже если просто игра света. Время уйти за сцену и проверить, всё ли готово к следующему действию.

Кто он? Он ждёт в крыле здания. Он ждёт в тени. Он ждёт на краю света. Это его театр, и она — одна из его актёров. Последнее действие будет его и только его.

«Милый падший ангел, — шепчет он, — раненая птичка, знаешь ли ты, что даже этим ты послужила мне так же хорошо, как он?»

Автор: Alan Harnum, переводчик: Pangur-Ban

• Главная
• Фантворчество
• Фанфики
• Переводы
• Как она выглядит со стороны