Утро
- Авторы: Ariadna aka Juri и Канаэ-джан
- Размер: мини, 3236 слов
- Пейринг/Персонажи: Тэндзё Утэна, Химэмия Анфи, Сайондзи Кёити, Кирю Тога, фоном Арисугава Дзюри, Каору Мики, Такацуки Сиори
- Категория: джен
- Жанр: юмор
- Рейтинг: G
- Примечание: Данный фанфик является, так сказать, продолжением фика "Восьмой дуэлянт чёрной розы" Утэны ака Лины,за который ей огромное ей спасибо. Без него наш творческий кризис длился бы вечно
Небо медленно меняло цвет. Из тёмно синего цвета оно перетекало в более светлые, уже пастельные оттенки синего и голубого. Оно светлело, будто наливалось новой силой. Оно уже сияло, освещённое не появившимися ещё лучами нового солнца, несущего новый рассвет. Там, далеко-далеко, у горизонта, ещё затянутого полусонным туманом, едва-едва проступала тонкая, бледно розовая, как кожа маленького поросёнка, линия. Она подсказывала, что ещё чуть-чуть, и всё зальёт яркий, приветливый солнечный свет. Линия росла, толстела и наливалась цветом, как щёки Солохи, прихлёбывающей горячий чаёк с малиной. Она наливалась новыми, насыщенными оттенками розового и красного. Вот проглянул первый лучик и на небо, с трудом, как толстяк, перелезающий через стену, выползло огромное солнце.
― Ночью пролилась кровь…― с интонациями трагика потянул высокий мужчина, отмечая яркий красный оттенок не проснувшегося ещё солнца. Он с секунду посмотрел на довольно тусклые лучи, крякнул, и, как подкошенный, рухнул на белый кожаный диван. Наступил новый день…
А кровь действительно пролилась. Маленький фиолетовый макак с большими ушами страдал. Ночью, совершая традиционный набег на холодильник хозяйки своей хозяйки, он уронил на себя цветочный горшок. Сидевшая в горшке роза оказалась на редкость вредной и шипастой: после пяти минут борьбы с ней макак выглядел, как ветеран Великой Отечественной ― весь в ушибах и царапинах первой и второй степени тяжести. На данный момент макак карабкался вверх по лестнице, оставляя за собой мокрые, кровавые следы. Наверно, если б макак мог материться, он бы матерился. Но макак не мог. Зато он вполне мог поискать сочувствия на стороне. За этим он и направлялся сейчас в одну из комнат старого дортуара.
В комнате, несмотря на то, что уже было утро, стояла оглушительная тишина. Макак с трудом открыл большую дверь и прополз внутрь. Хозяева спали. Нет, тут вернее сказать ― дрыхли. Чтоб понять правильность этого эпитета, довольно было взглянуть на нижний ярус двуспальной кровати. Там, расположившись в позе "ромашка на лугу" и свесив с кровати всё, что можно было свесить, дрыхла Химэмия. При этом она так оглушительно храпела, что макак на время усомнился в том, что это действительно его хозяйка. Откуда было знать бедному макаку о той дуэли, которая так резко изменила поведение тихой Химэмии? Макак полез к хозяйке на постель. Вот тут он и просчитался. Новой Химэмии явно не понравилось, что её будят. Макак оглушительно заорал, отлетая к противоположной стенке не хуже торпеды. Наверху, не просыпаясь, села на постели Утэна.
― Какого вы тут делаете? ― мрачно спросила она и бухнулась обратно.
― Никакого, Утэна-сама. ― честно ответила Химэмия.
Снова воцарилась тишина. Макак сползал по стеночке. В голове его начинали крутиться беспорядочные мысли. К сожалению, ни автор, ни соавтор не могут даже предположить, что это были за мысли, так как оба не знают обезьяньего языка. Поэтому нам остаётся только пожалеть и смотреть дальше. Тем временем макак сполз окончательно, и всё так же оставляя следы крови, бодро сиганул на улицу. У него явно был план. Макак нёсся по ещё сонным улицам академии, полный намерения осуществить свой коварный план. Тут мы, естественно, преувеличили, ибо как может быть коварным план маленькой макаки? Так, лёгкий, но довольно мерзкий. Итак, макак пронёсся мимо Башни Совета и юркнул в общежитие.
Капитан клуба кендо ещё вкушал утренний сон, когда к нему на кровать нагло взобрался отважный макак. Пробуждение капитана сопровождалось диким криком данного макака, паденьем бренного тела капитана с кровати, трёхэтажным матом последнего и звуком разбившегося стекла. Макак, будучи существом не особо глупым, додумался, что если сейчас не уберётся, то жить ему осталось не долго, и осторожно засел в окопах, то есть на кухне. Капитан ругался. Прошло пять минут. Капитан всё ещё ругался и пытался выбраться из одеяла, в котором запутался при падении. Макак, высунувшись из кухни, пополнял свой небогатый словарный запас. Когда капитан слегка (я сказала слегка!) успокоился, макак рискнул высунуться на свет божий, то есть на глаза Сайондзи. На сим моменте мы оставим эту парочку, ибо печатать про насилие я не люблю, а в академии сейчас творятся более интересные дела.
В домике, что стоял в солнечном саду, ссорились брат и сестра. Причиной ссоры было фортепиано. Сестрёнка дико кричала, что ни за какие коврижки не сядет за эту чёрную коробку для пыли. Брат с милой улыбкой тянул её за руки и пытался усадить за маленькое домашнее фортепиано. Сестра дико вырвалась и осыпала его приёмами кун-фу и дзю-до. На пятом приёме брат с всё той же милой улыбочкой медленно осел на пол. Сестра вырвалась и, словно торпеда умчалась куда-то, в чём была ― в маленьком шёлковом халатике в розочку. Минут десять спустя рано проснувшиеся студенты могли слышать и созерцать, как она выкатила из музыкального класса фортепиано и утащила его на давешнюю лестницу. С демоническим хохотом она подтолкнула его вниз, как некогда учителя музыки. "Да здравствует алгебра!" ― провозгласила Козуэ, хотя при чём тут алгебра не объяснила. В то же утро Мики начал брать уроки игры на контрабасе…
Капитан и макак пили утренний кофе. Макак пытался объяснить капитану, чего же он от него хочет. Капитан, после получасовой погони за данным макаком с катаной по двенадцатому этажу общежития, мрачно и устало слушал невнятное бормотание макака. Жить ему уже не хотелось. Репутация была безнадёжно испорчена: сегодня же вся академия будет знать, что он, Сайондзи, в полшестого утра бегал по коридорам в одних трусах в зелёную розочку, орал как тот макак и размахивал катаной так, словно пытался подстричь Президента Студенческого Совета (кстати, стоит отметить, что трусы-то у него были семейные…) ― пробегая мимо окна он наткнулся на демонически хихикающую Сиори. Так что сейчас ему ничего не оставалось, кроме как слушать надрывающегося макака. По словам макака, гм, если сие звуки можно назвать словами, выходило, что…а вот что выходило, Сайондзи так и не смог понять ― как и авторы, он не знал обезьяньего языка. В конце концов, даже макак понял, что капитан клуба кендо его в упор не понимает. Тогда он перешёл к активным действиям. Результаты мы узнаем немного позже…
В эту ночь Сиори не спалось. Тут даже не было никаких особенных причин ― просто стандартная бессонница на почве сильного, но банального, нервного расстройства. И нечего мне говорить, что это расстройство вызвано жгучим желанием…― это не то, что вы подумали, но всё равно банальщина!(за неимением ни малейшего представления о желаниях Сиори, авторы решили отказаться от комментариев и оставить знак "…" для вольных мыслей читателей). Так вот, всю длиииинную ночь в академии данная Сиори шлялась по коридорам общежития, распугивая несчастных полуночников своим помятым видом. А вид у неё был тот ещё. Накануне вечером она была у Микагэ. Ну, помните: Мемориальный холл, мальчик Мамия и трупы, трупы, трупы…
Весь вечер Сиори, Микагэ и мальчик Мамия играли в бутылочку на раздевание. Причём Микагэ почему-то ни разу не проиграл! Сиори, томно вздыхая, поражалась его аналитическим способностям и в очередной раз снимала с себя предмет туалета. Мальчик Мамия, забыв о своём возрасте, бесстыдно пялился на неё. Эти трое так увлеклись, что когда пришла Химэмия, просто дружно сунули ей чёрную розу и спровадили куда подальше. С вопросами о том, что там забыла Химэмия, обращайтесь не к нам. Мы всего лишь скромные авторы, пишущие не совсем скромное продолжение. Итак, Сиори раздевалась, Микагэ анализировал, а мальчик Мамия вовсю пялился. Это единственное, что помнила Сиори. Как она оказалась на улице академии, завёрнутая в жёлтую штору в чёрную розочку ― этого она уже не помнила… Наверное сказалось действие странной голубой воды, выпитой Сиори из какого-то аквариума, в котором торчала очередная чёрная роза… (отсюда правило: не пей из лужи, козлёночком станешь!) Под действием какого-то странного порыва, Сиори, сама того не осознавая, попёрлась на двенадцатый этаж близлежащего общежития, посмотреть в окошко. Тут-то она и наткнулась на вице-президента Студ. Совета. Если честно, то ей вообще повезло, что она осталась жива ― так яростно тот размахивал катаной, пытаясь подцепить проклятую макаку. Самое большое внимание Сиори привлёк единственный предмет одежды Сайондзи ― трусы. Сиори поплелась за капитаном клуба кендо, не отрывая восхищённого взгляда от данного предмета личной гигиены. Опомнилась она только впечатавшись носом в плотно закрывшуюся за ним дверь. Потерев ладошкой вмявшийся нос, она погрозила двери кулачком, пнула для порядка, подобрала съехавшую штору и потащилась восвояси с ядовитой улыбкой на губах.
Круто, ты попал, капитан!
Сайондзи и макак шли к дортуару Химэмии и Утэны. Макак всё ещё не терял надежды объяснить капитану, чего же ему надо, а капитану уже всё было параллельно. Он вздыхал и покорно шёл за макаком. В дортуаре было тихо. Макак взвизгнул и, схватив Сайондзи за зелёную штанину, потащил его на второй этаж. Сайондзи грустно матюгнулся и пошёл за макаком. Утро явно предвещало слишком весёлый последующий день. Они подошли к полуоткрытой двери комнаты, где все так же дрыхли хозяйки дортуара. Увидев картину "ух и ни фига, что мне сниться!" на нижней кровати и картину "не влезай, убью на хрен!" на верхней, Сайондзи тихо уронил челюсть на пол и впал в каплю. Капля упала на челюсть, и та, весело звеня, откатилась под кровать.
― Чу…― обречёно сказал макак, указывая лапкой на кровати.
>― Угу, ― согласился Сайондзи, туго соображая, как же ему теперь достать челюсть так, чтоб не разбудить спящую Утэну, потому, как спросоня она шибко недобрая… Он вздохнул, мелко перекрестился и полез под кровать Химэмии. Макак посмотрел на него, так, будто провожал в последний путь. В сущности, так оно и было…
У Тоги была депрессия.
Вызвана она была вчерашнею дуэлью с Невестой Розой. Депрессия была страшная (и не накрашенная страшная и накрашенная…) особенно страшный вид ей придавала мельтешащая вокруг Нанами, тоже особо красотой, с утричка, не отличавшаяся… Тога мрачно созерцал всё это безобразие и постепенно пришёл к решению, что надо бы прогуляться. Не смотря на то, что, на часах было всего семь утра. Тихо мирно идя мимо старого дортуара, и никого не трогая, он стал свидетелем весьма интересной картины: В одном из окон второго этажа очень живописно свисала до боли знакомая зелёная шевелюра. Голова, из которой эта шевелюра росла отчаянно сипела, хрипела и вообще отличалась ярким малиновым цветом. Голова, наверное, махала бы руками, если б их не держала свирепая леди с розовыми волосами и в полосатой пижаме. Другая свирепая леди, в которой Тога без труда узнал "чистую и невинную" Химэмию, материлась, душила несчастного Сайондзи, орала, что вызывает его на дуэль, и обещала уйти в феминистки. Рядом, свесив с окна уши, сидел несчастный макак. Сам того не ожидая, Тога вдруг почувствовал, что Невеста-Роза стала ему глубоко симпатична… Чтобы получше насладиться зрелищем, он даже уселся на близстоящую лавочку. К сожалению, таблички "Окрашено" он не заметил…
Макак сидел на подоконнике и тоже наблюдал за двумя разъярёнными фуриями и уже синим от нехватки кислорода капитаном. А как всё хорошо начиналось:
…Картина "ух и ни фига, что мне сниться!" на лице Анфи мирно сменилась на "а скока щас время?". Она уже было собралась встать и пойти посмотреть на часы, как услышала шорох под своей кроватью. С диким криком "Чу-чууууу!" Химэмия резко опустила вниз руку, пытаясь поймать макака, но под рукой у нее оказалось нечто, совсем не похожее на Чу-чу. Это что-то было мягким и круглым и в штанах. "Утэна-сама?" промелькнуло в мыслях полусонной Химэмии и на лице ее растянулась идиотская улыбочка. Сайондзи опешил. Конечно, в другой ситуации он бы только мечтал о таком жесте Анфи, но не теперь. Сайондзи уже поймал весело ускакавшую челюсть и стал судорожно соображать, как же выйти из данной ситуации. Попутно он попытался почесать в затылке и со страшной силой долбанулся локтем о днище кровати. Сайондзи взвыл. Анфи, услышав как "Утэна-сама" дурным мужским голосом заорала под кроватью, судорожно убрала руку и, немного подумав, тоже заорала.
Утэне в пятый раз за эту ночь снилось, как ее Принц целует ей ножку, которую она намедни потянула на тренировке. Она сладко потянулась и по ее лицу пробежалась блаженная улыбка, которая оставила интересный след (пробегая по носу, улыбка споткнулась и ушибла колено. Злорадно усмехнувшись, она врезала этим самым коленом по правой ноздре. Нос слегка ушел влево.). Шмыгнув носом, Утэна собралась было перевернуться на другой бок, как в ее сонное еще сознание проникли два диких крика. Подпрыгнув на кровати, она, не долго думая, тоже заорала.
Сайондзи замер и попытался спрятаться под кроватью (наивный!), но не тут-то было: дружно действуя, прямо-таки синхронно, Утэна и Анфи с ужасающей скоростью спрыгнули с кровати, схватили за выдающиеся из-под кровати места (не подумайте плохого, это же просто пятки!) и дружно потащили к окну. Окно, как и последние двести лет, тихо мирно весело на стене. Увидев, что к нему тащат несчастного Сайондзи, оно хотело было упасть на пол, но, после безрезультатных попыток, смирилось и приняло упиравшегося капитана клуба кендо в свои объятия. Сайондзи яростно сопротивлялся. Он цеплялся ногтями за идеально гладкий пол, брыкался ногами, пытался укусить, но все его попытки к освобождению не увенчались успехом: он был насильно перекинут через подоконник также сопротивлявшегося окна. И тут его стали душить с диким криком: "Ууууу, развратник!". К глубокому удивлению Сайондзи, душила его Анфи. При этом она так лихо ругалась, что капитану даже захотелось взять блокнотик и записать кое-что для потомков. К сожалению, ему мешала нехватка кислорода и Утэна, которая держала его за руки и с тихим хохотом ломала пальцы.
Что ни говори, а утро выдалось на редкость увлекательное…
После того, как Тога, отчаянно шифруясь и стараясь максимально слиться со стеной, сбежал из дому, Нанами пребывала в некотором замешательстве. Она не совсем поняла, что случилась с её дорогим братом, и почему весь вчерашний вечер он ходил с перекошенным лицом, и чрезвычайно жаждала выяснить все обстоятельства вчерашней его дуэли с Утэной. Разумеется, сама она этого делать не сочла нужным и, наскоро одевшись и причесавшись, рванула к своим трём приспешницам. Тут авторы сочли нужным уточнить, что накраситься-то Нанами забыла, А вы когда-нибудь видели её без макияжа? Вот и приспешницы тоже ― нет. Короче, юная Нанами неслась по утренней дороге подобно торпеде. Пробегая мимо дортуара, она с удивлением увидела намертво приклеившегося к свежеокрашенной скамейке брата и светло-синего Сайондзи, свисающего из окна подобно дохлой кошке. Она жадно втягивал воздух и пытался что-то сказать. Не получалось. Нанами остановилась и в упор посмотрела на тупо улыбающегося Тогу. Сидеть ему здесь, видимо, придётся ооочень долго. Так как сообразительностью Нанами никогда особо не отличалась, додуматься отклеить Тогу от скамейки она не смогла. Помахав ему рукой и пропев своё "онии-сама", она послала ему воздушный поцелуй и понеслась дальше, искать святую троицу Кэйко-Айко-Юко.
Утэна и Анфи были страшно заняты: они усердно душили Сайондзи. Конечно, занятие это было увлекательное и, прямо-таки захватывающее, но наверное все-таки стоило узнать, что он делал в их комнате. Разговаривать с трупом было бы нецелесообразно, поэтому Утэна решила отпустить несчастного капитана клуба кендо. Анфи так не думала… Честно говоря, Анфи вообще никак не думала. Просто она давно хотела придушить Сайондзи, который со своим обменным дневником уже ее откровенно заколебал. Даже слишком откровенно. Оттаскивая Анфи от посиневшего, прямо-таки поголубевшего, Сайондзи, Утэна поразилась тому, на сколько же сильна Невеста Роза. Пару раз добрая и ехидная стена напротив, принимала её в свои объятья. Раз на четвёртый, Утэна поклялась себе обить все стены в доме паралоном. Приложив прямо нечеловеческие усилия, Революционерка свершила основной переворот этого утра: переворот Химэмии в горизонтальное положение относительно пола.
― Анфи! ― орала Утэна, восседая на выше, точнее ниже названной. ― Успокойся Анфи! Ты ещё успеешь его убить! Я тебе даже помогу, но давай хотя бы спросим, чего ему надо!
― Ни фига, Утэна-сама! ― хрипло орала в ответ Химэмия. ― Он маст дай! Довольно меня притеснять! Свободу Невесте Розе! Врагу не сдаётся наш бодрый варяг! Я его сама убью!
Сайондзи попытался что-то сказать и тихо стёк на пол. Такого от Анфи он не ожидал…
Маленький макак опять страдал. Как печально было ему видеть, что его орудие, несущее в мир пробуждение, то есть Сайондзи, мирно отбрасывает коньки на смирившемся со всеми зверствами окне. И печально было видеть ему, как его добрая хозяйка душит этого Сайондзи. А ведь они только наладили отношения…
Святая троица спала... А ну да хрен с ними, пусть спят. Авторы категорически отказываются иметь что-либо общее с этой троицей. Ну, разве только Нанами.
Кстати о Нанами.
Безрезультатно пытаясь разбудить безнадежно спящих, по воле авторов, Кэйко, Айко и Юко, она совсем было отчаялась, но тут вспомнила про что-то и убежала. Что-то мирно сидело на заборе и махало ножками. Оно совсем не хотело того, чтобы о нем вспоминала Нанами, но ничего не могло поделать ― против воли авторов не попрёшь. Нанами совсем не знала, где искать что-то и потому решила для начала посмотреть на балконе Студенческого Совета.
…Мики начал брать уроки игры на контрабасе… После долгих раздумий о том, где же ему заниматься, его выбор пал на балкон Студ. Совета. Во-первых ― хорошая акустика, во-вторых ― большая аудитория, и, наконец, третья и самая важная причина, коренным образом повлиявшая на его выбор ― здесь его будет хорошо слышно во всей академии и все смогут по достоинству оценить его талант. Итак, Мики сидел на стуле и старательно пытался понять назначение этой странной длинной палочки со струной. Назначение остальной части инструмента он уже вроде бы понял: это как гитара, только очень большая. Или скрипка? Ну да не важно. Кроме того, эта странная палка до боли напоминала шпагу ― до боли, потому что, тыкая ей себе в ногу, он заработал пару минут непередаваемых ощущений. Когда Нанами влетела на балкон, Мики глубоко вдохнул и опустил палку на струны.
В то утро Академия просыпалась под истерические взвизги струн терзаемого контрабаса ― своим ярым желанием постичь все тайны умения игры на этом инструменте, наивный Мики в пару минут заработал себе огромную популярность. Фанаты густой толпой собрались под балконом, но почему-то громко ругались, обещали надавать по шее и грозились вызвать полицию…
"Лучше бы он играл на пианино…" ― более чем мрачно раздумывала Дзюри. Стоя на балконе своей квартирки и глядя на балкон Студ. Совета. До трёх часов ночи сегодня она разглядывала свой медальон, а точнее фотографию внутри него, в конец испортила себе и так плохое зрение (Минус пятнадцать! Да ещё с контактными линзами!) и, в конце концов так и уснула, стоя на балконе. Часов с шести её начали донимать всякие уррроды! Первой припёрлась Сиори. Закутанная в штору, она долго скреблась в дверь, и ехидным голосом просила впустить её, под предлогом "Чё расскажуууу…!" Зря она решила рассказать ей то, что видела, с утра… Дзюри с оочень зверским выражением лица промаршировала к двери. Часа четыре назад она была бы рада увидеть свою "подругу", но сейчас распахнула дверь и…
…Сиори долго стекала по стеночке, оставляя на последней явный отпечаток своего бренного тела. Не стоит будить Дзюри, не стоит. Дальше прибежала Утэна. Глаза горели сатанинским огнём, ручки жадно тянулись к шее. Она ворвалась в комнату, таща на буксире не менее злую Анфи. Обе перерыли всё, что можно, утащили всё холодное оружие, что хранилось у Дзюри, включая шары для боулинга, и, не сказав ни слова, унеслись туда, откуда пришли. Дзюри, наблюдавшая за этим хамством с квадратными глазами, простонала, что "Мир сошёл с ума" и рухнула на подушки. Мир посмотрел на неё с явным сочувствием и вздохнул Но добил её всё-таки Мики. Полежав немного с головой, накрытой подушкой, Дзюри решила, что убьёт этого чёртова музыканта. Осталось только сделать это….
А в старом дортуаре шла зверская пытка. Анфи и Утэна производили допрос с пристрастием. Допрашивали они всё того же бедного Сайондзи. После пыток на окне он уже сам был готов во всём сознаться, даже в том, что украл из душа мочалку полгода назад, но мешал ему это сделать вывалившийся до пояса синий язык. Утэна ехидно смотрела на пищащего и хрипящего капитана клуба кендо и светила фонарём прямо в глаза. Надо сказать, что шторы были плотно закрыты, и ни лучик света не проникал в комнату пыток. Утэна и Анфи и не знали, что лишили удовольствия всё так же сидящего на окрашенной скамейке Тогу…
Последует ли продолжение весьма занимательно начавшегося утра???
Обнаружит ли Тога, что намертво приклеился к скамейке?
Что сделают Дзюри и "фанаты" с Мики?
Как Нанами отреагирует на его игру на контробасе?
Убьют ли Утэна и Анфи Сайондзи окончательно?
И в, конце-концов, состоится ли, вообще, хоть одна дуэль?!
Всё это вы узнаете в продолжении этого фанфика, если оно, конечно последует. (Пожалейте авторов, фантазия тоже не резиновая).
С наилучшими пожеланиями и просьбой оставить комментарии в гостевой книге, Ariadna aka Juri и Канаэ-джан :)))
