Метеорночь, замкнувшая мысленный нимб

  • Перевод с японского: Atanvarnie, Forion
  • Бета: Forion
  • Оригинал: 思考光輪( リング)が繋がった メテオ· ナイト
  • Форма: перевод интервью с голосами
  • Описание: предисловие Дж. А. Сизера к буклету от диска с не использованными в аниме хоралами. Диск вышел в этом году под названием バルバラ矮星子黙示録─アルセノテリュス絶対復活光とオルフェウス絶対冥府闇─ («Апокалипсис карликовой звезды Барбары: абсолютное воскрешение Мужежены и абсолютное воадсошествие Орфея») (слушать)
  • Примечание/Предупреждения: церебральный нон-кон, смерть читателя. Все примечания в скобках принадлежат самому Сизеру — он художник, он так видит.


Создавая новый альбом «Механика для глупцов», я вдруг пробормотал себе под нос: «Быть может, в глубине души я всё еще пишу музыку к “Утэне”…» — и мои слова помогли родиться этому произведению. Это было время, когда я работал над песнями «Паноптикум — Земля как тюрьма» и «Спектакль невидимых импрессионистов», вошедшими в состав «Механики». Тогда сияющая мысль вырвалась из моего правого виска и устремилась в одну точку на звездном небе. Но в тот же миг она вернулась и вошла в мой левый висок, образовав большое светящееся кольцо. За этим кольцом (нимбом) последовали «Барокко-рок», «My real me is scattered», «Театромеда, театрозавр», «Воображаемая внечеловечная карликовая звезда» и тому подобная музыка слов, сотканная из химерических идей.

— Нет времени! — пытался удержать меня сценарий новой пьесы.

— Неважно, я успею.

Заставив сценарий умолкнуть, я сфокусировал сияние огромного овального нимба, увенчавшего мои виски, на одной точке в звездном небе и погрузился в музыку, забыв о собственном теле. Я всегда придумывал композиции при включенном телевизоре, но той ночью было иначе. Я перестал слышать шум круглосуточного канала и взамен услышал чей-то голос, обратившийся ко мне:

— Говорят, умершие превращаются в звезды, и некая пьеса властна их пробудить…

Другой голос немедленно добавил, обращаясь ко мне:

— А что, если в театральной вселенной есть нечто, способное порождать и возрождать, зовущееся музыкой карликовой звезды?

Он говорил так, словно пытался меня искушать. Но я не внял ему — я изукрасил свой театр-на-время фантазиями, масками, капризами, аллегориями и, наигрывая на гитаре-ситаре (роде лютни), возвел музбоу (музыкальную радугу). И тут мне почудилось, будто кто-то (должно быть, голос моей души) заговорил — так, словно обсуждал чужака:

— Вот доказательство, что ты снова слагаешь стихи. Отбросив сомнения, указывая уже свершившуюся «бескрайность сущедевоченицы и растущедевоченицы», как на картине, в точке пересечения света возрождения и адской тьмы.

И кто-то еще (должно быть, голос моей души) заговорил — так, словно спрашивал о чужаке:

— Твоя библиотека — подражание Вавилонской библиотеке, содержащей любую и каждую книгу, но она пуста. Сможешь ли ты заполнить ее всеми несуществующими старыми книгами, старыми картами, старыми трюками, старыми атласами звездного неба? Сможешь ли прочитать их? Сможешь ли в то же время обратить первобытное море в старое вино? Сможешь ли в то же время переменить все звезды, и облака, и созвездия на небе, заставшие начало истории — в голые лампочки? Сможешь ли в то же время молить, чтобы новое разрушезведение не стало новым молитвозведением? Сможешь ли в то же время придумывать музыку?.. Уверен ли ты в своем начинании?

— До каких пор я смогу продолжать?

Я позволил рукам отдохнуть, и шум телевизора вновь донесся до моего слуха.

— В этом году условия были благоприятными, и мы смогли увидеть один из трех больших метеорных дождей (Персеиды). А в следующем году увидим другой (Квадрантиды)…

Глаз, которым я владел давно-давно — иначе говоря, мой третий глаз — узрел небесные тела, устилавшие мою комнату.

Дж. А. Сизер, май 2017