Чистые полы, грязные тайны

---

***

Их родителей больше нет рядом. Так оно и должно быть. Когда папа рядом, Тога всегда становится каким-то не таким, двигается, словно кукла-марионетка, у которой перепутались нити. А Нанами счастлива, когда счастлив Тога. Как же иначе?

Особняк словно город-призрак. Горничные появляются каждый день, безмолвные и безликие, и вытирают пыль, отмечающую прошедшее время. Нанами хочет провести пальцем по подоконнику и собрать всю грязь, которая там скопилась. У неё не выходит, и почему-то она злится на это.

Но никакой грязи и не должно быть, ведь так? Она идеальна. Её брат идеален. Вместе они похожи на этот особняк: огромный, могучий, изысканный и пустой.

В доме сейчас ещё одна девушка. Нанами знает об этом благодаря изящным кожаным туфлям у двери. Она не хочет думать об этом, так что взамен планирует вечеринку. Она планирует вечеринку в честь дня рождения, которую устроит в следующем году.

Там везде будут ленты, громадные ленты из тяжелого шёлка. Там будет оркестр, и он будет играть музыку из «Кармен». Её друзья тоже будут там. Они увидят её в длинном вечернем платье, с волосами, струящимися, как золотой водопад, и будут поражены. Они подумают, что богиня сошла на землю. Они поймут, что лучше не переходить ей дорогу, они поймут, что...

— А-ах, хватит, — хихикает кто-то из-за стены. — Вдруг служанки услышат?

— Они всё равно не настоящие, — хрипло говорит её брат — и это пугает её.

В следующем году Нанами будет тринадцать. Или, может, четырнадцать. А может быть, ей будет всего двенадцать. Она не уверена. Она не может отмерять время. Все календари устарели, а пыль совсем не собирается на подоконниках. В следующем году она устроит такую грандиозную вечеринку, что все приглашенные сгорят от стыда. Её друзья придут и будут ненавидеть самих себя за то, что они — не она.

Таков план.

Приглушенные звуки дыхания и толчков становятся невыносимы. Нанами встаёт, отряхивает юбку (хотя она и так абсолютно чистая) и выбегает из комнаты.

***

Анфи Химэмия невероятно жуткая. Нанами странно: неужели она единственная, кто замечает мрак за этой рассеянной улыбкой? Анфи следует позади Сайондзи, куда бы тот ни пошёл, всегда улыбается и никогда не говорит, пока не заговорят с ней.

Брат, несомненно, обратил на неё внимание. Нанами видела, каким взглядом он смотрит на Анфи: голодным, сосредоточенным, точно у дикого зверя. Всякий раз, когда она входит в комнату, Тога бросает Нанами, чтобы поговорить с ней (или, точней, чтобы говорить с Сайондзи, пожирая Анфи глазами, будто она какой-нибудь бесценный бриллиант). Нанами недоумевает: почему Тога до сих пор не привёл Анфи домой? Наверное, потому что она — с его другом, но такое его никогда раньше не останавливало.

У Тоги нет друзей, на самом-то деле. Он всех их просто использует. Нанами — единственная, кто по-настоящему связан с ним. Даже если Тога использует и её тоже, она по-прежнему его сестра. Такую связь не разорвать, сколько её ни трепли и ни скручивай.

Конечно же, Тога не использует её. Нет. Вот почему она — особенная. Она — единственный человек, кого он на самом деле, взаправду любит.

Прямо сейчас Тога и Сайондзи разговаривают о чем-то взрослом и непонятном. Анфи виснет на руке у Сайондзи, уставясь куда-то вдаль. Нанами вздрагивает: она выглядит, точно кукла. Точно марионетка, у которой обрезаны все нити до единой.

— Братик, — говорит Нанами. Тога не слышит ее. — Братик, — повторяет она.

— Не сейчас.

Если не сейчас, то когда?

***

— Она точно лесба, — Кейко тычет палочками для еды в сторону девушки в красных шортах. — Думаю, от неё даже можно как-то этим заразиться.

На самом деле, Нанами понятия не имеет, что значит «лесба», но всё равно согласно кивает. Незнание — слабость. Её подружки обожают находить слабости одна у другой, и Нанами — единственная в их компании, кого не унизили тем или иным способом. Это потому, что она тут главная, и у неё нет недостатков.

Может, «лесба» — это вероисповедание? Звучит очень похоже на то.

— Нет, она не из этих, — качает головой Юко. — Другое дело, что она этих привлекает. В смысле, это ведь девчонки падают от неё в обморок, а не наоборот.

— Это не значит, что она не лижет киски, — ухмыляется Кейко. Айко и Юко отвечают потрясенным взглядом, и улыбка исчезает с её лица. — Гадость какая, — неуверенно добавляет она.

Остаток разговора проходит скомканно и неловко. Тем же вечером Нанами спрашивает обо всём этом брата, и он отвечает ей, что девушке неприлично разговаривать о таких вещах. Затем появляется новенькая ученица с голубыми глазами и в отглаженной школьной форме; она лениво проходит в спальню Тоги, и всё на этом кончается.

Нанами думает о красных шортах.

***

Что за ужасная девчонка эта Утэна. Она смеется так беззаботно, и ходит так, будто у неё есть цель. Она крадет у Нанами брата, даже не прилагая усилий.

— Что такого особенного в этой мужичке? — спрашивает она у него однажды солнечным утром, по дороге в школу. Сайондзи тоже с ними, но он не в духе. Анфи, похоже, махнула на него рукой; Нанами счастлива, что больше не придётся иметь с ней дела.

Тога не обращает внимания.

Нанами бросает на мужичку неодобрительный взгляд при любой возможности, но все её усилия остаются незамеченными и неоцененными.

***

— Лесба! — кричит Нанами, когда Анфи проходит мимо нее по коридору, — просто чтобы посмотреть, что от этого будет. Анфи не реагирует, даже не смотрит в её сторону. Словно бы она — невидимка. Невыносимо, совершенно невыносимо.

Было бы и вполовину не настолько плохо, если бы ей как-то удалось втиснуть Анфи в систему: та не вписывается вообще никуда. Она не кокетничает, как девушки Тоги или фанатки Сайондзи. Она совсем не общительная, зато от неё исходит какое-то сбивающее с толку высокомерие. Как будто она думает, что она лучше всех остальных, но даже не пробует сообщить об этом — настолько ей всё равно.

***

...Анфи — у Нанами дома. Она оставила у двери пару изящных кожаных туфель (как это принято). Не слышно ни дыхания, ни шагов. Никаких следов грязи, которые небрежно тянулись бы сквозь прихожую (но их никогда и не было, так что о чем это должно говорить?).

Нанами никак не может уснуть, зная, что эта девчонка (кукла, ведьма) у неё дома. Вся ночь для неё проходит в болезненном осознании тишины и чистоты. Утром у неё болит голова и сухо во рту. За завтраком Анфи улыбается ей с другой стороны стола.

***

Нанами влюблена в своего брата, и в этом нет ничего неправильного. Её брат — единственный мужчина, достойный её внимания, а она — единственная женщина, достойная его. В конце концов, почему тогда её тошнит всякий раз, когда она видит его с другими девушками?

Она знает, что он знает. Может, он делает всё это просто ради того, чтобы она ревновала. Такая у них игра: он приводит девушек домой, а она пытается их унизить. Она выигрывает, если они с рыданиями уходят до наступления сумерек, а он выигрывает, если они уходят утром (с рыданиями или нет). Это на самом деле очень весело, и вот поэтому-то они этим занимаются. Тога и Нанами — центр вселенной, а все эти шлюхи просто вращаются вокруг них.

Нанами разыгрывает сама с собой веселую игру в дьявольски-чистом доме и притворяется, что хорошо проводит время.

***

***

С каждым днем Тога ускользает от неё всё дальше и дальше. Каждый день Нанами вцепляется в него обеими руками, и он даже не замечает её усилий.

Нанами — яркая, как ядовитое насекомое, в каждой руке по клинку, и она устала ждать, пока не сделается уже слишком поздно.

Несмотря на это, она проигрывает.

***

— Тебе больше нравятся девочки или мальчики?

— Девочки, конечно.

— Мне тоже!

Не считая того, что беседа вообще не должна была принимать такой оборот.

***

Нанами влюблена в своего брата, вот почему мальчики наводят на неё скуку. Она влюблена в своего брата, вот почему столько внимания обращает на каждую новую смазливую девчонку, которая хватает его под локоть. Конечно, она влюблена в своего брата, потому что с чего бы ещё эта надоедливая мужичка в красных шортах, по которой брат так и продолжает страдать, вечно лезет ей в голову?

***

(если он на самом деле не её брат, это только к лучшему, правда?)

(потому что если он на самом деле не её брат, то она может любить его так, как он любит других девушек)

(только нет, ведь тогда она станет ничуть не лучше, чем они все, правда? Правда?)

(отвратительные, острые накрашенные ногти и мягкие приоткрытые губы, шепчущие злобные пустяки)

***

***

Если принцесса вышла замуж за своего брата, что это значило для нее?

Если принц в конце концов оказался не принцем, стало ли им от этого лучше?

Если принц и принцесса вместе лежали на белом диване, купающемся в свете фальшивых звёзд, что это значило для них?

Всё это не значило ничего. Вот в чем тайна. Нанами падает на колени, её бьет дрожь.

***

***

— Но ты ведь именно этого и хотела, не правда ли?

Двигатель ревёт, словно какой-то похотливый дикий зверь. Нанами задыхается от тайн. Черты Тоги расплываются в свете дорожных фонарей.

Её сейчас стошнит.

***

***

На следующий день её клинки нигде не удаётся найти. Нанами вздыхает с облегчением и запихивает под кровать форму Студенческого Совета.

Она умоляет о том, чтобы эти вещи покрыла пыль и сожрала моль.

• Главная
• Фантворчество
• Фанфики
• Переводы
• Чистые полы, грязные тайны